[6]
Да врут они все... Ничем таким он не занимался, деньги честно зарабатывал – сталкерством. В Зону ходил, один. Возвращался побитым, искусанным, но довольным. Хороший был человек. Как сейчас помню этот чудный вечер. Дождь, гроза, ветер валит с ног. Мы в каком-то доме, сидим у огня, отогреваемся. Тело ноет, болит. Целый день парились, ходили у границы, собрать чего-то полезного хотели, но не всегда получалось. То вояки из караула зад подстреливали, и приходилось бежать, не обращая внимания на зверье в округе и изношенную, давно испорченную обувь, то возвращались вообще ни с чем. А Философ всё время из Зоны с полным рюкзаком вещей. Ещё каких! Необыкновенных, светящихся и поблескивающих. Разной формы и цвета. Мягких и твёрдых. Артефактов... Он с гордостью раскладывает их на столе напоказ. А мы как дети с завистью смотрим за его движениями и таинственной, но усталой улыбкой сквозь усы. И нам кажется, что он волшебник, король сталкеров. Ему всё известно, он знает обо всём, где достать то и то, где останавливаться, а где поворачивать с тропы, а куда вообще не стоит соваться. Мы в который раз проявляем интерес, переговариваемся между собой, тыкаем пальцами. А он садится на матрац и просто наблюдает за нами, новичками. И радуется, непонятно чему. Снаружи ливень, а здесь уютно, безопасно, и тепло. Кто-то засыпает или уходит, а Философ берет два артефакта и дает их мне с Женькой. И говорит: «Держите. Может, хоть это вам как-то поможет...» Взгляд добрый такой, ласковый, прямо родной. Но я так и не понял тогда его слов. Плохо... Я неуклюже говорю «Спасибо» и глупо улыбаюсь. А он открывает рот, что-то явно ещё хочет сказать, но удерживается, и отделывается сухим: «Не за что». Затем меня сковывает сон, я крепко засыпаю.
...Мне снится рассвет, красивый осенний рассвет. Розоватый оттенок на фоне светло-голубого неба. И облака, пронизанные яркими лучами. А видно так далеко, передо мной открывается весь горизонт этого утреннего сияния. Свет падает на сухую листву деревьев, играет на влажной траве. И я шагаю среди этой травы, непонятно куда, но я доволен! Я счастлив, даже не понимая, почему! Вокруг меня вьются волны сухих стеблей, между которыми узорами шевелятся зеленые ткани, а где-то там видно красные участки всего этого ковра. И всё живет, двигается вместе со мной! Это доходит прямо к сердцу, и я радуюсь, ведь я люблю эту красоту, она словно родная для меня...
Я вдруг просыпаюсь... Ещё темно. Дождь, кажется, прошел. Внутри непонятное возвышение. Сердце бьется быстро. Даже слишком быстро. А по щеке ползёт слеза. Но я быстро стираю эту каплю, а то утром ребята засмеют, что плакал по ночам. Как маленький... И я слышу плач. Нет, это не сон. Кто-то действительно плачет за спиной. Оглядываясь, я вижу Философа, горько роняющего слёзы. Неужели он видел то же, что и я? Этот чудесный, но от того не менее непонятый рассвет во сне. Такой и прозвучал вопрос. Он молча качает головой. Нет. Тогда от чего же?.. До меня долетел лишь отрывок: «Я ...у домой». Дом, родной дом. Я его уже почти не представляю. Рос в приюте, ведь родители погибли в автокатастрофе. Но что-то всё равно вспоминается. Эта комната с кремовыми обоями, улыбающаяся женщина с газетой. Полка с какими-то предметами, похожими на книги, только черными и пластмассовыми. А может, это и были заветные видеокассеты? Я не знаю. Я уже совсем ничего не знаю. О мире снаружи, о событиях, новинках, людях, даже о войнах. Разве что об оружии. А об остальном... Да в Зоне этого «знания» не нужно. Это скоро само вылетит из головы. Возможно и с чьей-то помощью или пулей.
Я не тоскую по прошлому, ведь мне не за чем тосковать. Тот дом – мысленная иллюзия, воспоминание, мне не нужен... Я не грущу. А Философ грустил. Часто и горько. Сломался человек. Хотел домой, в большой мир, копил деньги, рвался изо всех сил туда, но не сумел. Вот что делает с человеком Зона... Манящая глубина, проходя мимо которой кожу охватывает озноб, и становится не по себе, но всё равно тебя что-то тянет туда, за эти холмы смерти. Непонятный сладкий голос, как у... Как же Философ сказал как-то... Ну же! Ах да. Как у сирен... Боюсь даже представить, кто это такие. И слышится он всё чаще, и что-то говорит. О чем-то шепчет... Но я это стараюсь не впускать в голову. Я одержим другим.
А ведь уже так светло на улице. Так тихо, спокойно. И красиво. Мне по душе эта красота, не знаю, почему, но она мне дорога. И я хочу ее видеть, каждое утро, встречать каждый рассвет. Мне хочется получать от этого наслаждение, и вспоминать, вспоминать, вспоминать... Всю мою жизнь в Зоне, все мои события, весь этот маленький мир со своими законами. У меня больше ничего нет, только отрывки пленки на кассете моей памяти. Только это. А впереди меня очередной рассвет, и Зона. И я иду туда. Снова и снова.
Иду домой.
душевно
