Статьи > Рассказы > Билет в один конец

Он уже почти спустился с насыпи на старую грунтовую дорогу, когда за спиной раздался такой знакомый, но всегда неожиданный и даже пугающий, протяжный вопль гудка тепловоза. Плавно перетекающий в ритмичное и монотонное постукивание колес по рельсам. Окунь ни как не мог привыкнуть к этому. Вот и сегодня, как в прочем и в любой другой раз этот звук заставил его нервно улыбнуться, хотя кого он обманывал – испугаться тоже… И все бы не чего, но последний поезд в этих местах прошел 1986 – ом году, да так и остался стоять на разрушенном позже очередным выбросом мосту. Окунь обернулся, прикрывая глаза от заходящего солнца, и замахал свободной рукой, как это обычно делают провожающие или дети на не больших полустанках приветствующие проходящие мимо поезда.
«Чернобыльский экспресс», как метко прозвали его редкие местные бродяги, был точен и всегда соблюдал одному ему понятное расписание. Окунь не поленился и приподняв рукав куртки, посмотрел на часы – 21:15. Иначе и быть не могло. Каждый раз услышав, призыв локомотива он вспоминал две вещи: далекое детство в котором ему часто снился один и тот же ночной кошмар и тот случай, о котором он ни кому не рассказывал, да и вообще не любил вспоминать лишний раз, но который несомненно изменил его отношение к Зоне раз и навсегда. Теперь он и сам не знал, когда ему было страшнее той пасмурной ночью, что застала его здесь, у железнодорожной насыпи или в детстве. Когда ему снилось: будто он бежит по рельсам, от огромного черного поезда, который вот–вот настигнет его, кричит и пытается спрыгнуть с путей то вправо, то влево. Но какая то не ведомая сила, будто магнитом притягивала его к рельсам и неизбежно бросала под колеса поезда. Он просыпался в слезах и успокаивался лишь, когда в комнату входила мать, встревоженная его криком. Крепко обняв его, она разговаривала с ним своим спокойным, нежным голосом, прислушиваясь к которому он тихо засыпал. Голос. Теперь он слышал голос часто, но это не был голос его матери. Хотя может быть, он просто забыл, как звучит ее голос? Так или иначе, он всегда старался пройти это место до заката солнца, чтобы в очередной раз не стать очевидцем «прибытия поезда».

В тот вечер, перешагивая через серые лужи, Окунь вдруг поймал себя на мысли, что совсем расслабился и перестал оборачиваться и смотреть по сторонам. В прочем в этом не было ни чего удивительного, он уже почти был дома. Дома…
- Давно ли это место стало твоим домом? – снова услышал он голос. Голос. Голос, который порой не давал ему спать, спокойный, нежный голос. Нет. Не такой нежный, как у матери или может быть…
Этот голос он слышал в самые разные моменты своей не путевой жизни. И когда все было тихо и гладко и когда в минуты отчаяния оставалось только мысленно попрощаться с этим миром, но всегда это происходило только здесь, в пределах Зоны. И никогда он не слышал его там за периметром, даже когда безумно хотел этого, мысленно возвращаясь к той необыкновенно пасмурной и холодной ночи. Он спустился с насыпи, предварительно сделав крюк, дабы обойти стороной пресловутый поезд, который и без того пользовался дурной славой.

Поговаривали, что звуками прибывающего поезда дело не ограничивалось и кто–то, оказавшись рядом с насыпью поздно ночью, слышал звуки хлопающих дверей в купе, голоса людей, детский смех и еще черт знает что… Правда нашлись умники, устроившие где-то в одном из вагонов поезда схрон со своим хабаром, понадеявшись, что слухи отпугнут, желающих поживится. Проверят так это или нет, у Окуня не было ни какого желания и даже не потому, что только при одном виде этого поезда ему инстинктивно хотелось прибавить шаг, а просто он не был охочь до чужого добра и считал это плохой приметой.
Темнело достаточно быстро, моросил мелкий дождь, и Окунь решил поторопиться. От насыпи до лагеря было не больше четырех километров и хоть место это считалось во всех отношениях тихим, но ночь оставалась ночью и встреча с кем–то из ее обитателей в его планы не входила.
Не прошел он по старой грунтовой дороге и пол километра как впереди по правой стороне, в кустах заметил едва уловимое движение и шорох листвы. Не сбавляя скорости, Окунь сделал два шага влево и присел на колено, оказавшись на противоположной стороне от кустов. Левой рукой он приложил к глазам старый армейский бинокль, а правую опустил в карман куртки, нащупывая рукоятку ПМ. До кустов было чуть больше сорока метров. Слишком мало для пули и слишком много для видавшего виды бинокля советского образца, который, судя по серийным номерам, был почти в три раза старше своего владельца и в темное время суток, не давал ни каких гарантий. В надвигающейся темноте, Окунь действительно ни чего не увидел, он опустил бинокль и начал прислушиваться. В другой ситуации он, скорее всего, не стал бы прикладываться к биноклю и напрягать слух, а просто выстрелил бы в сторону источника шума и поменял позицию, но сейчас это показалось ему не оправданным риском. В первую очередь по тому, что впереди, в низ по дороге, располагался лагерь сталкеров и кто ни будь из его обитателей, мог оказаться рядом. Кроме того, за его спиной, примерно в трех километрах от насыпи, была армейская застава и здесь, время от времени появлялся патруль. Тревогу вселял тот факт, что предательски молчал ПДА. Даже если бы на той стороне дороги, в кустах находился дикий кабан или на худой конец, мышь, на такой расстоянии, Окунь должен был услышать четкий сигнал.
- А, может быть это кровосос? – ласково подсказал ему голос. Или это были его собственные мысли? Окунь, конечно слышал, о сверх естественных способностях, этих жутких тварей. Как-то в лагере один знакомый парень, подрядившийся сопровождать одну из не официальных научных экспедиций, рассказывал, что ученные считают кровососа одним из наиболее не изученных и одаренных обитателей Зоны. Будто при желании он может исчезнуть с экрана не только стандартного ПДА, но и более серьезного пеленгового оборудования. И не за счет возможности развивать бешеную скорость, а пользуясь своими внутренними способностями. По их словам, те кто, считают кровососов всего лишь примитивными, кровожадными монстрами, которые постоянно находятся в поиске пищи и не способны на не стандартное мышление и организованные действия, допускают серьезную ошибку.
Нет, это не тот случай. Все знали, что этот участок Зоны, всегда был самым спокойным, во всех смыслах этого слова. И военные и сами сталкеры, периодически зачищали местность, потому, что именно здесь, в непосредственной близости от границ периметра, получали свое начало почти все торговые пути, которые словно вены опутывали поверхность Зоны. Вены, по которым текла жизненная сила самых отдаленных участков Зоны, вены от, которых кормились все. Сталкеры, ученые, военные, наемники, мародеры, спекулянты всех мастей, всем находилась работа.
По этому, самым опасным монстром от заставы до лагеря, оставался человек. И этот факт оптимизма, Окуню не предавал. Так или иначе, вариантов было много и на их осмысление времени не было. Задерживаться долго на одном месте, было крайне опасно. Оглянувшись назад, Окунь пригнулся и почти на коленях, начал перемещаться в сторону ближайшего к нему дерева, расположенного на пригорке, надеясь на более выгодный обзор местности. Не успел он, расположиться под деревом, как ветку над его головой срезал глухой, плотный выстрел, раскатом уходящий в небо. Началось! Теперь действительно было о чем подумать. Благо, мысли в голове неслись с огромной скорость. Судя по звуку, стреляли из обреза, обыкновенного охотничьего ружья, какими были вооружены многие в Зоне. И начинающие сталкеры, еще не разжившиеся деньгами (к коим он и сам относился) или в худшем случае умом, для того, что бы обзавестись более серьезным оружием и обыкновенные мародеры, которым и вовсе было все равно, с чем идти на дело. Конечно, с таким оружием, в глубь Зоны не сунешься, а здесь на окраине, вполне подходяще. По этому вопрос: - Кто они? отошел на второй план. Если бы стреляли из автоматического оружия, можно было бы предположить, что это, возможно, военный патруль, прочесывающий местность, но это не главное. Главное: Сколько их? И по чему молчит ПДА? Окунь, уже хотел приподнять отворот куртки и посмотреть на свой КПК, как вдруг догадался, что свет монитора выдаст его местоположение. Судя по тому, что второго выстрела не последовало, его потеряли, а это значило, что у стрелявшего или вовсе не было ПДА или он тоже не функционировал. Окунь знал, что так часто бывает в непосредственной близости, от не которых аномалий, но каких именно, он не знал, да и своего детектора аномалий у него пока не было. По этому он поспешно, отключил ПДА. Ясно было одно, двигаться вперед, параллельно дороге к лагерю, он не мог. С его не богатым арсеналом, ограниченным одной обоймой для пистолета Макарова, а большего он пока не мог себе позволить, надо было искать другое решение. Вытянув в сторону дороги руку, с зажатым в ней пистолетом, все еще на полусогнутых ногах, Окунь попятился назад, отступая в глубь придорожных кустов.
В следующий момент, он увидел, как в сгущающихся сумерках на дороге появились, два темных человеческих силуэта. Пригнувшись, они перебежали на его сторону. Мешковатая одежда, лица прикрытые капюшонами, типичные обитатели Зоны. Только в этом случае, Окунь, все больше убеждался, что это были мародеры. С другой стороны для опытных, матерых мародеров, их поведение было довольно странным. Все было бы логично, если бы они напали на человека покидающего границы Зоны и уносящего с собой деньги или артефакты, но преследовать бродягу, который чуть больше часа назад прошел КПП и вступил на территорию Зоны практически с пустыми руками! Вот, что настораживало!

В руках одного, была то ли винтовка, то ли автомат, разглядеть не удалось. Тогда по чему стреляли из обреза? Патроны. Вероятно, у преследователей их было мало или не было совсем.
Патроны, были альтернативной денежной единицей Зоны и ходили на ровне, со старыми советскими банкнотами, которые считались официальной валютой Зоны. Ни что не могло повлиять на курс такой валюты, ни пропажа груза на одном из торговых путей Зоны, ни очередной выброс. Потому что, в итоге каждый патрон, приравнивался к чьей – то жизни.
Но, что мог противопоставить им Окунь, в этой ситуации? ПМ с одной обоймой? Восемь патронов? Слишком мало для двоих и слишком много для одного. Расстояние между ними и Окунем стремительно сокращалось. Надо было срочно, что–то предпринимать. Он огляделся, путь был только один. Назад к насыпи. Эти двое, похоже, хорошо знали, что делают. Едва спустившись с дороги, они все, также пригнувшись, направились в его сторону, отойдя друг от друга на приличное расстояние. Таким образом, отсекая его от дороги и лишая возможности двигаться вперед. Помощи ждать было бессмысленно, включив ПДА, он рисковал обнаружить себя, да и на поддержку случайно оказавшихся поблизости сталкеров, рассчитывать не приходилось. Населенность Зоны, была сильно преувеличена, слухами и средствами массовой информации, Окунь, прекрасно знал, что порой можно было несколько суток перемещаться по ее территории, не встретив ни одного себе подобного.
Окунь, все еще продолжал отступать к насыпи, когда преследователи, снова открыли огонь. На этот раз, это были два одиночных выстрела, из автоматического оружия, скорее всего из АК. Он, машинально среагировал, на вспышки, дважды выстрелил и перешел на бег. Шесть. Шесть патронов, оставалось в его обойме. Это была ошибка, судя по всему в темноте, они потеряли его и таким образом решили спровоцировать, чтобы он обнаружил себя. В ответ раздались новые выстрелы, теперь стреляли из всех стволов сразу. Сухие, раскатистые звуки выстрелов разорвали ночь. На бегу Окунь, еще раз выстрелил и упал в траву, укрывшись за не большим кустом. - Что делать? Куда бежать?
- Бежать, бежать!!! - повторял ему голос. А бежать можно было только назад, но там за насыпью чистое поле, открытая местность и в конце концов армейская застава. Да же если им не удастся расстрелять его в этом поле с насыпи, если он не попадет, в какую ни будь аномалию, то все равно окажется в западне. Часовые на заставе, конечно, слышали выстрелы и теперь в опустившейся на Зону темноте, по полю судорожно перемешались лучи мощных прожекторов, пытаясь нащупать источник шума и опасности.
- Куда? Куда бежать? - спрашивал себя Окунь. - Бежааать!!! - мелодично вторил ему голос. Решение пришло неожиданно и в данной ситуации показалось ему оптимальным.
- Поезд! Ну конечно, поезд! Отличное укрытие! Можно попытаться не заметно, забраться в один из вагонов. И даже если его обнаружат, занять выгодную позицию и принять бой уже там.
Патроны! Патронов было катастрофически мало! Но мешкать было нельзя. Окунь сел на колени, развернувшись лицом к насыпи, быстро снял со спины вещевой мешок и поставил его перед собой. Ему не обходимо было отвлечь от себя внимание преследователей и оттянуть момент встречи с ними. Повозившись несколько секунд с узлом шнуровки, он запустил руку в мешок со своим не богатым скарбом и достал обыкновенный электрический фонарь. Сейчас, Окунь находился, примерно в пятидесяти метрах от поезда и это расстояние ему необходимо было преодолеть одним рывком. Забросив на спину мешок, он резко поднялся и с размаху бросил включенный фонарь влево от себя, на уровне головы, а сам побежал к поезду. Фонарь, полетевший в сторону дороги, даже не успел упасть на землю, когда картечь разнесла его в щепки, а за спиной Окуня вновь раздались автоматные выстрелы. Его замысел, они конечно разгадали, но время, Окунь выиграл и теперь на секунду задержавшись у основания насыпи, чтобы перевести дух, в три прыжка достиг цели. Вскочив на подножку последнего вагона, он ухватился одной рукой за поручень, а другой потянул за ручку двери. Дверь со скрипом подалась, покосилась на ржавых петлях и с грохотом упала на рельсы. Зашатавшись, Окунь рухнул в тамбур вагона и замер на полу. Автоматная очередь в тот же миг, звоном выбила искры из подножки вагона. Не поднимаясь с пола, Окунь трижды выстрелил в темноту и пополз по проходу вагона. Три! Три патрона! Он прополз до следующего тамбура и поднявшись на ноги, вошел в следующий вагон.

Под подошвами ботинок хрустело битое стекло и бумажный мусор, напоминая о прежней, беззаботной жизни его пассажиров.
- Сколько же здесь вагонов? Девять? Десять? - размышлял на ходу Окунь, раскидывая носком ботинка мусор под ногами и хватаясь свободной рукой за дверные ручки опустевших купе.

- И что дальше? Ну, пройду по всем вагонам, выйду к локомотиву, если раньше не подстрелят. А дальше? Дальше разрушенный мост и … И конец! - перспективы совсем не радовали Окуня. Преследователи были уже совсем близко, он уже слышал их не торопливые шаги по гравию. Они не спешили, для них все уже было решено.

- Дорого я бы отдал, за билет на этот поезд! Чтобы сесть спокойно в купе у окна и умчатся на полных парах домой! - горестно подумал он и сплюнул на пол.
- Домой? Разве это не твой дом? Ты же сам говорил! - тревожно спросил его голос. Или это был его…

Он прошел пять или шесть вагонов, когда вновь услышал их шаги. Они, отставали от него, на пару вагонов и расстояние между ними с каждой секундой сокращалось. Первый, громко откашливаясь, медленно шел за ним по пятам, распахивая двери между вагонами ударами ноги. Второй, забравшись на крышу последнего вагона, перешел на бег и энергично перепрыгивал пролеты между вагонами, стараясь опередить Окуня и выйти к локомотиву раньше, чем он. Казалось они предусмотрели все и не оставили ему не единого шанса на спасение. Пройдя еще пару вагонов, Окунь, услышал шаги у себя над головой, обладатель тяжелых армейских ботинок, с шумом двигался к головному вагону. - Это западня! Стоит мне выпрыгнуть из вагона, как он меня тут же пристрелит! Что же теперь делать? - судорожно соображал Окунь. Голова у него закружилась, на лбу выступил пот, он почувствовал, как холодеют руки. Крепче сжав рукоятку пистолета, он попытался ускорить шаг, но ноги его не слушались. Сделав несколько шагов, он явственно ощутил, как пол под его ногами задрожал, заскрипели металлические рамы, с разбитыми потемневшими стеклами.

- Что это выброс? Быть не может! Выброс должен быть только следующей ночью! Не ужели я ошибся? Нет, нет! Этого не может быть!
Вагон покачнулся, звон его металлических частей, эхом прокатился по насыпи. За этим шумом Окунь уже не слышал шагов, своих преследователей. Один из них был уже, совсем близко, когда поезд задрожал и резко тронулся с места. Словно кто-то вдохнул жизнь в его стальные легкие и затем позволил ему выдохнуть тяжелый воздух. Окунь, от резкого толчка потерял равновесие и в тот момент, когда оборачивался назад, упал на спину, ударившись головой об пол. Приподняв потяжелевшую от удара голову, он увидел за стеклом двери ведущей в тамбур, темный человеческий силуэт. Их разделяли несколько метров. Не раздумывая, он вскинул руку с зажатым в ней пистолетом и дважды выстрелил. Раздался звон, разбивающегося стекла. Из-за двери послышался стон, преследовавший его, с шумом навалился на дверь и тоже упал.
- Живой или нет? Да какая теперь разница! У меня один патрон, всего один! - подумал Окунь, откинув голову. Силы покидали его. Он помнил одно из главных правил: Последняя пуля себе! Только себе!

Глаза его слипались. Под головой, на полу, он чувствовал что-то теплое и липкое. Вероятно, это была кровь. Стук колес по рельсам усиливался, поезд, постепенно набирал скорость. Протяжный вопль гудка, вырвался из глубин металлического чрева тепловоза, оповещая Зону, о своем прибытии или ему это только казалось… - Я сошел с ума! Определенно сошел с ума!!! - ему даже хотелось рассмеяться, но сил для этого уже не было. Теряя сознание, он видел как в салоне вагона, загорелся свет. Из динамиков в купе, зазвучала легкая музыка, захлопали двери, мужские и женские голоса появлялись то в одном то в другом конце вагона, по коридору прокатился веселый детский смех. Тяжело выдохнув, Окунь закрыл глаза и провалился в глубокий сон.
Он очнулся рано утром, когда первые лучи солнца проникли в вагон. Его разбудил крик ворона, важно расхаживающего по крыше вагона и шелест редких развивающихся на ветру занавесок в проемах покореженных окон. Голова, раскалывалась от боли, к горлу подкатывала тошнота. Приподнявшись на руках, он прижался спиной к двери, пытаясь удобнее, устроиться на полу. Пистолет лежал рядом. Потеряв сознание, он все-таки разжал пальцы руки и выронил его. Подняв пистолет, он передернул затвор, на пол упал его последний патрон. Слишком мало для двоих и вполне достаточно для одного. Окунь, постепенно восстанавливал в голове картину вчерашних событий. Ему очень хотелось, чтобы это был сон. Просто, страшный сон! Совсем как в детстве! - Может быть, это и правда сон? - спрашивал он себя. Но прекрасно понимал, что ответ на этот вопрос, лежит там, за дверью в другом конце коридора, в тамбуре. Еще не много посидев на полу, он не спеша, поднялся и придерживаясь рукой за стену вагона, неуверенной походкой пошел по коридору к двери. Судя по всему, у него было сильное сотрясение мозга, по этому координация была нарушена. Пистолет, Окунь убрал в карман куртки, он был уверен, что сегодня ему стрелять уже не придется, но чем объяснить эту уверенность он не знал. Под грузом навалившегося на нее тела, дверь подалась не сразу. Человек лежал лицом в низ, Окунь склонился над убитым и приподняв его голову, посмотрел на бледное искаженное страхом лицо. Чуть ниже подбородка, над кадыком он увидел отчетливое пулевое отверстие, с запекшейся по краям кровью. Вероятно, другая пуля ушла в стену.
- Тоже видать натерпелся страха, когда поезд тронулся! Не многим старше меня и лицо такое знакомое, может даже пересекались где-то, - размышлял Окунь. Рядом с убитым лежал автомат Калашникова со складным прикладом, точнее АКМС. Окунь поднял оружие, передернул затвор и закинул автомат на плечо. Сейчас, он вспоминал слова одного знакомого сталкера, который, в процессе дележа добытого сообща с другими хабара, любил добавить: - Трофеи – это святое! Окунь не разделял такого мнения, по этому не стал интересоваться содержимым противогазной сумки, которая заменяла убитому вещевой мешок и в данный момент лежала рядом с ним на полу. Он только, приподнял отворот его куртки и достал из-за пояса сменный магазин к автомату. Патронов в нем не было. Окунь не спеша, вышел из вагона и присел на рельсах. На свежем воздухе у него снова закружилась голова. Он снял с пояса, флягу и сделав несколько глотков крепкого холодного чая, закурил. Он расслабился и уже почти совсем забыл о втором преследователе, который так ловко обошел его вчера по крышам вагонов.
- Нет! Я жив, а значит, его здесь нет! - логично заключил он. Докурив, Окунь поднялся и пошел в сторону грунтовой дороги, по которой вчера он так и не смог дойти до лагеря. Он шел и думал: - Что же со мной произошло? Что это было? Страшный сон или галлюцинации? И где второй? Что с ним случилось? Ведь я остался жив! И этот голос. Нет! Самый страшный сон – это реальность! И я часть этой реальности! Вчера, я вытащил счастливый билет! Билет на поезд, билет в один конец! Окунь обернулся и поднял правую руку, приветствуя своего ночного спасителя.
Он так и не узнал, что через пару часов после того, как он покинул насыпь, армейский патруль, нашел на берегу реки под мостом, труп его второго преследователя. Он был так обезображен, словно на полном ходу поезда сорвался с крыши локомотива и упал на рельсы под его колеса. Не знал он пока и того, что целью ночных охотников были не его скудные пожитки, а именно он сам и в эту пасмурную ночь они покинули лагерь сталкеров лишь с одной целью – забрать его жизнь. Всего этого он пока еще не знал.
Вот и сегодня вечером, спустя почти четыре месяца после этих событий, вспоминая этот случай, Окунь, повернулся лицом к заходящему солнцу и поприветствовав взмахом руки «Чернобыльский экспресс», направился к лагерю. Он возвращался в Зону. Он спешил домой!