[1]
– Не стрелять! – приказал генерал.
Но никто оружия опускать не собирался. Я нервно трогал пальцем курок винтовки, а ствол винтовки от волнения ходил ходуном, но при таком расстоянии промахнуться было сложно.
– Ему уже ничем не поможешь, – тихо сказал Валерий. – Обойдем с другой стороны.
– Плевать, я не верю, что его затронуло излучением, – генерал пошел вперед.
– Я не рекомендовал бы вам...
– Молчать! Это мой человек и мне решать! – такое гневное лицо генерала я видел впервые.
Валерий сделал знак отступить, уговаривать сейчас генерала было неблагодарным занятием. Легионер последовал за своим любимым командиром, отставая от него на шаг.
– Ну что, обходим? – спросил в нетерпении Димка.
– Пока нет, – ответил Валерий, – посмотрим на драму. Толь, прими позицию и не спускай глаз.
Мне опять пришлось лечь на пыльный и холодный бетонный пол, расправить сошки и прильнуть шлемом к прицелу, ещё в НЦУИКСе выставленное на полуторакратное увеличение.
Генерал с легионером уже стояли рядом со вторым легионером. Второй легионер стоял к ним спиной, был без шлема, голова лысая давала блики лампы, под которой он стоял, шина патроноподачи свисала сзади рваными звеньями, руки он держал перед собой. Легионер медленно и ритмично переминался с ноги на ногу, и мне показалось, словно ему было холодно или он танцевал. К нам он не поворачивался, хотя было сложно не услышать звуки идущих генерала и американского легионера.
Генерал без каких–нибудь видимых прикосновений на кнопки деактивировал диковинную защиту своей головы и что–то тихо сказал. Легионер продолжал свой танец. Промелькнула мысль увеличить чувствительность микрофонов, но вдруг придется стрелять? Генерал повысил голос, и сюда дошла его фраза:
– Педро Энрике Гонсалес!
Этот Педро замер, остановив свой танец, и резко повернулся к генералу. В руках он держал револьвер с взведенным курком. От такой его резкости я чуть в него не выстрелил. И хорошо, что не выстрелил: этот испанский легионер, – о чём я узнал по нашивке на рукаве, – просто слушал музыку, вставив в уши наушники–затычки. Я с облегчением вздохнул. Второго легионера не тронуло излучение, и тот явно находился в здравом уме.
Педро оказался загорелым мачо с мужественными чертами лица, на вид лет сорока. Он узнал генерала, опустил пистолет, быстро снял наушники и стал по стройке смирно.
– Энрике, какого черта? – спросил генерал после секундной паузы.
Тот стал что–то нервно лепетать по–испански. Генерал его понимал и переспрашивал на том же языке. Я же ни черта не понял из этой связки красивых испанских слов и посмотрел на Валерия. Он только пожал плечами и многозначительно протянув "испанцы", пошел к генералу и его свите.
– Ложная тревога, – пробормотал Димка.
– Нифига себе ложная, – сказал я, медленно выдохнул, успокаивая сердце, и встал, – я его чуть не пристрелил.
Мы все подошли к легионерам и внимательно их слушающему Валерию.
– О чём они говорят? – спросил Димка.
– Понятия не имею, – пожал плечами Валерий. – Думаю, нам генерал сейчас всё объяснит.
И генерал тут же повернулся к нам:
– Пожалуйста. Это, – он указал на испанца, – мой заместитель, генерал–лейтенант медицинской службы Испании Педро Энрике Гонсалес, с ещё тремя моими людьми был отправлен сюда для известной вам процедуры. Двое погибло, одного Штрица Энрике отправил на поверхность, что бы передать сообщение, а сам стал ждать нашего прихода. Я ему перед операцией приказал ждать здесь, во что бы–то ни стало, поэтому Энрике одному стало скучно, и он спустился на третий уровень, прихватил плеер и стал ждать. А вы полковник хотели его ликвидировать. Жив он и здоров.
Генерал радостно и с гордостью потрепал испанца по плечу, как отец, потерявший старших сыновей и нашедший младшего и возлагающего на него все свои надежды.
– Спросите у него, как обстановка, – попросил у генерала Валерий.
– В этом нет необходимости, он прекрасно говорит по–русски.
– Си, синьор, – кивнул головой испанец, – Я семь лет учился в Москве, на медика.
На русском говорил он неплохо, но до уровня генерала не дотягивал. Мне было интересно, где сам генерал так хорошо научился говорить на русском, да плюс ещё и по–испански, но не настолько, что бы спрашивать именно сейчас. Больше волновало благополучно запустить таймер самоуничтожения объекта и унести отсюда ноги. Мне это место нравилось всё меньше и меньше.
– Что будем делать дальше, генерал? – спросил Педро.
– Надо запустить механизм самоуничтожения этой лаборатории и мотать отсюда.
– Я от скуки тут всё уже успел облазить. Пульты управления генератором находятся в отдельной комнате и возможно там же есть тот самый пульт, который нам нужен. Зомби здесь нет, за время пока мы сюда прорывались, мы завалили всех, – было видно как Педро перегнуло от недавних воспоминаний. – Это был ад, до сих пор отойти не могу. Трупы я сложил в герметичной комнате, да и внизу порядок навел.
– Отлично Энрике, – похвалил генерал испанца, – показывай дорогу.
И испанец повел нас. Широкими шагами он вырвался вперед, прямо по коридору и налево, да так, что мы за ним еле успевали, двери по бокам коридора проносились мимо, я даже и не успевал смотреть себе под ноги, не то что бы прочесть таблички. Наконец испанец остановился возле двери с табличкой «Пульт».
– Здесь, – гордо заявил он, поворачивая дверные засовы.
– Стой! – остановил его Валерий. – Все иностранцы остаются в коридоре.
Испанец вопросительно посмотрел на генерала. Я так понял, что Валерий хочет ввести какой–то секретный код и легионерам о нем знать не положено. Генерал кивнул и Педро задним ходом на три шага отошел от двери.
– Заходите, – велел нам Валерий.
Если он не доверяет легионерам, то нам, как сталкерам, Валерий должен ещё больше не доверять. Я с опасением пошел следом за Димкой, почему–то по спине прошел неприятный холодок. Дверь оказалась двойной. Вторая дверь была открыта, и мы вошли в помещение набитое разной аппаратурой, индикаторами и компьютерами. Димка равнодушно осмотрелся и сразу сел на стул в углу. Виктор с Николаем сразу ринулись к аппаратуре.
Я был удивлен, что это всё ещё работало. Одни мониторы показывали изображение странного агрегата, по–видимому, генератора, другие – графики и цифры, которые с пристрастием изучали Виктор с Николаем. На панели горело куча индикаторов, постоянно перебирая цифрами, приобретающими новые значения.
Вдруг я услышал, как хлопнула дверь и шум засовов, и повернулся на шум. Валерий вдруг вытащил пистолет, который я ему выдал в самом начале, и направил на Димку со словами:
– Теперь ты больше не будешь называть меня Тором, – и выстрелил.
Это было хуже любого страшного сна. Я оцепенел и в ужасе посмотрел на Диму: он медленно сполз со стула и упал на пол. Слабость прошла по моему телу, и подкосились ноги. Я выронил винтовку, и не услышал как она со туком упала на бетонный пол. В голове молотком застучала кровь. Как же так, как собаку. За что? Я не мог понять. Мы ж прошли вместе пол Зоны. Я продолжал смотреть, как Дима лежит не шевелясь. Потом я в поисках помощи посмотрел на Виктора, который тоже смотрел на Димку без понимания. Потом на Николая, который с ужасом в глазах смотрел на Валерия.
Я вдруг вспомнил, кто является виновником гибели моего друга, единственного лучшего моего напарника, с которым я прошел пол Зоны, и друга, с которым я делил горе и радости. Ярость заиграла во мне, глаза налились кровью. Я ничего перед собой не видел, кроме Валерия. Я до боли сжал кулаки и хотел наброситься на Валерия, но направленное мне в голову черное дуло пистолета меня остановило. Я почувствовал себя как загнанный в угол зверь и до боли сжал челюсти.
– Ты тоже хочешь пулю? Два шага назад!
Но я стоял как окаменевший, не в силах сделать и маленького шажка.
– Ну!
Я вздрогнул от его крика, но продолжал стоять на месте. Пусть он меня убьет или ударит – я не отступлю.
Вдруг по двери кто–то снаружи ударил и Валерий повернул голову. Это было его ошибкой: доли секунды мне хватило, что бы левой рукой ударить его по вытянутой руке с пистолетом, сделать шаг вперед и следующий удар нанести в голову. Но Валерий выставил блок свободной рукой. Левой я ударил его в твердый живот, и моя рука отдалась болью. Удар на него никак не повлияло. Он боднул меня головой, а потом ногой сделал пинок в живот, да так, что я не удержался на ногах и упал. Валерий быстро подошел ко мне и сцепил свои стальные пальцы у меня на шее.
– Я тебя удушу, щенок, – выдавил он сквозь зубы.
Мне стало трудно дышать. Я попытался расцепить его руки, потом ударил кулаками по торсу, но каждый удар был всё слабее и слабее. Мне не хватало сил, я уже не мог вздохнуть. Я дергался и изгибался как удав, отдав последние силы, пытаясь скинуть его с себя. А Валерий с бешеной злостью в глазах, хорошо различимой за стеклом маски, продолжал сдавливать мне горло. Я уже был на гране между мирами, когда какая–то тень с силой ударила Валерий по голове. Его хватка ослабла, и обмякшее тело Валерия придавило меня всем своим весом. Я с облегчением глубоко вздохнул, но сильное першение в горле заставило меня зайтись сильным кашлем. Тело Валерия с меня стянули, и надо мной склонился Николай.
– Как ты?
Сильный кашель всё ещё не давал мне нормально дышать, не то, что говорить. Я показал пальцами, что всё в порядке. В дверь продолжали стучаться. Я, кашляя, показал на дверь, что бы Николай её открыл. Но дверь уже открывал Виктор. От кашля стекло шлема было уже забрызгано слюной и мешало обзору.
Зашедшие тени легионеров, как мне показалось быстро разобрались в обстановке и кинулись к Димке. Генерал склонился над неподвижно лежащим Валерием, пощупал пульс на шее и разразился проклятиями, толи от досады того, что Валерий ещё жив, толи оттого, что уже мертв. По медленно поднимающейся грудной клетке, я понял, что он всё–таки жив – значит первое. Я смотрел на Валерия как на пустое место, на совершенно чужого и незнакомого мне человека. Ненависть куда–то испарилась, вместо неё пришла апатия к происходящему вокруг и какая–то пустота большой потери. Люди генерала бегали то к нему, то обратно куда–то к углу. Мне было совсем не интересно. Я просто сидел, опершись спиной обо что–то, и разрывающий легкие кашель, из–за ещё зудящего горла, не давал мне покоя.
Напротив меня на корточках кто–то подсел, судя по могучим очертаниям – генерал и стал долго на меня смотреть. Потом он протянул руку и снял с меня шлем. Я не поверил свом глазам: передо мной сидел Димка и улыбался широко растянув рот. Ещё не прошла картина, как Дима беспомощный медленно сползает с кресла на пол, а он вот, живой, сидит передо мной и лыбу давит. Чертяка! Я сейчас был рад Димке как никогда и тоже улыбнулся в ответ и по–дружески ударил его в плечо.
– Старый чертяка! – прошипел я не своим голосом и закашлял. – Я думал ты уже бутсы откинул!
– Пуля от шлема отрикошетила, я аж чуть не обосрался от неожиданности. Ну а дальше, что б не испытывать судьбу, я прикинулся трупаком.
– А не мог ты мне помочь, когда я на Валеру накинулся?
– Я и не думал, что ты это сделаешь. Я хотел дождаться подходящего случая. А тут ты такой всегда спокойный вдруг кидаешься на пули. Ягуаром ты не даром назван.
– А где ты был, когда он меня душить стал?
– Я только вставать начинал и смотрю, Коля уже автоматом как дубинкой на Тора замахнулся и врезал ему по каске так, что тот и обмяк. Что мне ещё дальше было делать?
Я пожал плечами. В самом деле, всё–таки мог бы и поторопиться.
Легионеры подняли Валерия за руки и усадили на то самое кресло в углу, с которого ранее сползал якобы убитый Димка. Генерал подошел к Валерию и снял с него каску, а затем и маску. Голова Валерия беспомощно повисла на шее. Генерал что–то поднес к его носу и Валерий отпрянул головой в сторону. Генерал ещё раз поднес, по–видимому, нашатырь и Валерий снова отпрянул головой, а потом поднял на генерала взгляд.
– На кого работаешь? – спокойно спросил генерал.
– На МОИЗО, – с гордостью ответил Валерий.
– Это твоё прикрытие, – твердо сказал генерал.
– ГРУ.
– Ты там никогда не работал.
– Откуда знаешь?
– Знаю, – уверенно заявил генерал.
– Раз всё знаешь, зачем спрашиваешь?
– Хочу услышать это из твоих уст.
Валерий, а может и совсем он никакой и не Валерий, фамилию которого я даже не запоминал, ехидно улыбнулся, нервно застучал ногой и потер руки. Он явно о чем–то раздумывал.
– Египет, – еле слышно сказал Валерий.
– Египет, – повторил генерала, явно с удовольствием смакуя это название мусульманской страны как заветную конфетку. – И как ты собирался технологию арабам передать? Как собирался их провести на этот объект?
– У Египта и Турции достаточно средств и сил, что бы оккупировать Украину, а дальше уже дело техники. Им только нужны были доказательства существования этого объекта и секретов хранящихся тут.
Матерь божья, это ж, какую я с Димкой замаскированную дрянь сюда привел?
– Что–то ты это слишком легко рассказываешь.
– А как мне это ещё рассказывать?
– Говори правду! – неожиданно рявкнул генерал.
Но это никак на Валерия не повлияло, он только откинулся на спинку кресла и ехидно улыбнулся. Генерал нагнулся и из ноги вытащил заполненный какой–то жидкостью одноразовый шприц.
– Я знал, что это мне пригодится.
Он снял крышечку со шприца, посмотрел сквозь него на свет и немного сбрызнул.
– Что... Что это? – голос Валерия задрожал, и он попятился назад.
Генерал только дерганул головой, и легионеры мигом обездвижили Валерия. Генерал взял левую руку у безрезультатно сопротивляющегося Валерия и сквозь рукав ввел иголку шприца, выдавил содержимое и, отступив, велел легионерам отпустить уже обмякшего Валерия.
– Что вы ему вкололи? – спросил я, глядя в глаза генералу.
– Сыворотку правды, – ответил за него Валерий.
– Ваша фамилия, имя, отчество? – спокойно спросил генерал.
– Моя? Зубков Дмитрий Вячеславович, – мёртвым голосом ответил лже–Валерий.
– Зуб? – услышал я от Димки знакомую кличку. – Тот самый Зуб?
– Кличку Зуб мне дали из–за моей фамилии, – с готовностью ответил Зубков.
– Ах ты, гнида!
Димка, было, кинулся на Зубкова, но легионеры его остановили.
– Отпустите! Я эту гниду правительственную сам удушу! – рвался Димка не своим голосом.
– А, узнал, наконец, – Зубков посмотрел на Димку с презрением, от которого по моей спине прошли мурашки. – Я то думаю, когда тёзка меня узнает? Я даже сначала боялся этого, но когда увидел, что он меня не узнаёт, а когда он во мне увидел Тора, так с плеч, прям, камень спал.
Димка отступил и нервно стал показывать генералу на Зубкова:
– Эта падла столько народу уложила, его же повесить надо!
– Я знаю, – спокойно сказал генерал. – Но он раз уже был наказан. Полковник спецподразделения «Снорки» Зубков отличался особой жестокостью, от чего и вылетел со скандалом из армии РФ без права на пенсию и разжалованием его в рядовые. Он пропал без вести и вот он перед нами в шкуре ягненка.
– Всё верно, – подтвердил Зубков.
Я лично никогда не сталкивался с Зубковым и его командой чистильщиков, но Димка рассказывал, как довелось встретиться ему. Бывшая группа сталкеров из пяти человек, в которую раньше входил Димка, попала в засаду чистильщиков Зубкова в одном из сел приграничья. Сначала они думали, что это мародеры, но потом, узнав в них военных, сталкерам пришлось бежать врассыпную. Спасся один Димка, о судьбе остальных ничего не было известно. Только слухи ходили, что в одном доме того самого села нашли обезображенные голые тела со следами страшных пыток. Сколько Димка не искал тот дом, но так его и не нашел. Он узнал, кто в тот день из военных был в Зоне и хотел отомстить, только виновник неожиданно пропал без вести, а трупы его подчиненных были найдены в их квартирах, умершими от неизвестной болезни. Мне Димка клялся, что не имеет к этому никакого отношения, и всё сетовал о своей недальновидности. Да и не от одного Димки я слышал о жестокости Зубкова, но и от других сталкеров, и даже военных, с опаской шептавшихся за бутылкой горячительного.
– Куда ты подался после вылета из армии? – спросил генерал.
– Пошел в сталкеры, убил там Тора, из–за жалобы которого меня и выгнали, а также его людей, забрал его документы и подался уже в украинскую армию. Там подкупил кое–кого и вот уже два года работаю на МОИЗО как специалист по Зоне отчуждения.
– На кого работаешь?
– На МОИЗО.
На кого работаешь? – повторил генерал.
– На МОИЗО! – выпучив глаза, крикнул Зубков.
– Из МОИЗО ты пропал месяц назад с секретными документами. На кого работаешь?!
– На правительство США, – неожиданно сразу ответил Зубков.
Этот ответ заставил генерала побледнеть. Я успел подумать, что от гнева генерал начнет бить Зубкова, но сдержался, прищурился, словно обдумывая сказанное, и задал следующий вопрос:
– А конкретнее?
– ЦРУ.
Генерал повернулся к нам:
– Выйдите, у нас секретный разговор.
Мы вышли все, даже легионеры. Генерал закрыл за нами двойные двери и их разговора мы уже не слышали. Пришло время задавать вопросы нашим подопечным. Я заглянул в соседнюю комнату в поисках удобного помещения для разговора и нашел то, что искал: помещение напоминало учебный класс с партами, белой доской–плакатом на стене и проектором в конце.
– Заходите, – я сделал приглашающий жест.
Те молча зашли и расселись по партам. Я посмотрел на легионеров, но те отрицательно повертели головой и остались возле дверей пультовой. Закрыв за собой дверь, я прошел к доске и велел Димке сесть за главный стол, а подопечным – за ученический стол напротив. Димка сел в пол оборота и уставился на меня.
– Зачем вы здесь? – задал я первый вопрос двоице и закашлял.
Димка повернулся к ним. Николай уже раскрыл рот, но Виктор его остановил жестом:
– Отвечу я.
Затянулась пауза, мне уже стало лучше и захотелось попугать их генералом и его чудесной инъекцией, как Виктор начал говорить:
– Всё то, что мы и Станислав рассказывали в самом начале – выдумка, – он остановился, наверное, ожидая разочарования в моих глазах, но я только усмехнулся. – Ну, кроме спутника, который действительно упал на востоке от ЧАЭС и информация, с которого, очень важна. С этого объекта нет никаких мощных радиоизлучений и передачей чего–то в космос и сбивших спутник. Спутник упал сам: столкнулся с неопознанным объектом, мусором или другим спутником – на орбите полно всякой гадости. По крайней мере, у нас такие догадки. Падение спутника нам определить удалось и это нас совсем не обрадовало. Руководство нашего НИИ связалось с военными, но те наотрез отказались нам помочь, так же как и пускать нас самих. Но тут приехал Валери… э–э Зубков и представился работником МОИЗО. Он предложил свою помощь, объяснил, что ему надо на один объект и нам как раз по дороге. Он сказал, что знает о том, что я работал с Павловым и рассказал подробности, – Виктор вдруг перешел на шепот: – Это была секретная информация, да настолько, что простой человек о ней знать никак не мог. Я, конечно, доверился этому лже–Валерию и никак не подозревал о том, на кого на самом деле он работает. Да и у руководства никаких сомнений и вопросов не возникло.
Виктор замялся, поёжился, тяжело вздохнул и продолжил бычным голосом:
– Потом мы придумали две байки для сталкеров, то есть для вас, что бы вы ещё и сюда нас провели. По словам Зубкова, операцию финансирует МОИЗО и, зная, как финансируется эта организация, у руководства не возникло вопросов. И вот мы и здесь.
– А как в вашу милую компанию попал Николай? – спросил Димка.
– Он работал над спутником два года и можно считать – сюда его командировали. Сначала он в планы не входил, но в последний момент начальство настояло.
– Станислав, какую роль играет он? – спросил я.
– Станислав Львович, – Виктор улыбнулся, – он наш начальник отдела, классный мужик.
Я задумался, мне всегда казалось, что в последний момент третьим был именно лже–Валерий, а не Николай. Значит…
– Николай, или как тебя там – ГУР, ГРУ?
От аббревиатур разведок двух стран его передернуло, но он сразу взял себя в руки и посмотрел мне в глаза так, словно не понимал о чем идет речь. Как же я раньше не мог его раскусить: всё время вёл себя как непутевый мальчишка, а тут и автоматом пользоваться умеет и хладнокровен как удав и ничего его не пугает.
– Ты уверен? – повернулся ко мне Димка, но потом отвернулся и, откинувшись на спинку стула, стал изрыгать проклятья и ругательства.
– Вы о чем? – начал нервно вертеть головой Николай.
Было интересно наблюдать, как стал внутренне метаться Николай, почувствовав себя расколотым. Я увидел, как он вспотел и никуда не мог деть руки: то прятал их под партой, то клал на стол и нервно сжимал кулаки.
– Колись уже, – не выдержал Димка, – мы никому не скажем.
– Вы о чем? – уже стал улыбаться Николай. – Я не понимаю.
– Позвать генерала? – решил я его припугнуть.
Николай вдруг резко переменился в поведении. Он сложил на груди руки, прищурил глаза и откинулся на спинку лавки. Разведчик повертел головой, словно разминая шею, и выругался.
– Суки, вся операция под хвост.
– Вы боитесь, что Виктор или мы, сталкеры, что–то разпатякаем? – с удивлением спросил я.
– А чего от вас ещё ожидать можно? Один уже всё «разпатякал», – кивнул он на Виктора. – Даже я о таком не знал.
– Так ГУР или ГРУ? – переспросил я свой первый вопрос.
– Конечно же ГУР, спутник то наш.
– Какие у тебя инструкции? Или позвать генерала?
– Что ты заладил то со своим генералом? – оскалился Николай. – Инструкций как таковых и нет, разве что следить за Витей и за лже–Валерием, у ГУР уже тогда на счет Зубкова были сомнения. А сейчас я и не знаю, что дальше делать. Надо бы как–то со своими связаться.
– Это исключено, – твердо сказал Димка, – ещё не известно, может в твоём ГУР кто–то подкуплен.
– И это не исключено, – поник головой Николай, а потом вдруг с надеждой в голосе произнес: – Мне надо отсюда выбраться, у меня есть пропуска, на всех.
– А чё ж мы мучались то с подлодкой? – спросил Димка.
– Решение ГУР, – сразу ответил Николай. – Так вы проведете к кордону?
– Назад дорога нам заказана, – сказал я, – вполне вероятно, что нас может поджидать засада.
– А там, возле упавшего спутника засады, значит, не будет, да?
– По любому будет, но только там, а по дороге назад – где угодно. Да и может и не будет никакой засады. Главное Зубкова расколоть.
– А легионеры?
– У них свои задачи, а в их отряде есть один наш хороший знакомый, поэтому их бояться нам нечего.
Вдруг в класс открылась дверь, и вошел генерал.
– Раскололся, – сообщил он.
– Присаживайтесь, – пригласил я, – нам есть о чем поговорить.
Я подождал, когда он сядет, и задал вопрос:
– Скажите, генерал, вы с самого начала знали кто такой Валерий?
– Зубков? – поправил он меня, я кивнул. – Да. Я с ним играл. Скользкий, я вам скажу, тип.
– Если не секрет, какое ваше истинное задание? – он открыл рот, но я его перебил: – Вы можете не отвечать, подорвем эту станцию и разойдемся каждый своей дорогой.
– Нет, я отвечу. К нам пришло сообщение о появлении Зубкова у вас, – он мотнул головой, указывая на Николая с Виктором. – До этого мы совсем недавно узнали, что под личиной Валерия, которого вы Дмитрий называли Тором, скрывался Зубков. Но узнали мы это только тогда, когда он пропал, а вместе с ним пропали и документы особой важности. Ему помогли не чистые на руку люди из ЦРУ. Ах да, я ещё не рассказал кто мы такие. Разведчики разных ведомств собрались в одном коллективе под моим руководством. То, что они инвалиды это, правда, так сложилось судьба для каждого из них. Я не инвалид, кто ж поставит в здравом уме командовать инвалида, да вы, наверное, это всё и сами прекрасно видели, просто я доработан особым образом специально для этого костюма – будущее армии. Так вот, мы решили не спугнуть заказчика Зубкова и незаметно проследовать за ним. Сначала наша объединенная разведка хотела вас остановить ещё в городе и забрать Зубкова для допроса, но вы так резво от нас оторвались, что им в срочном порядке пришлось оправлять нас к вам вдогонку. Руководство хотело, чтобы я, с моими людьми, захватил Зубкова и на месте провел допрос. Я сначала так и хотел сделать, но потом передумал и стал играть. Но и у нас крыса тоже была, она после отключения генератора на этом объекте вызвала российские вертолеты. В мои планы входило вас ликвидировать, кроме Зубкова, но вам повезло, за вас заступился Томи Уилсон, ну тот, который остался последним, до встречи Энрике.
– Я уже догадался, – улыбнулся я.
– О, – искренне удивился генерал, – тогда не хотите ли вступить в нашу разведку, нам такие люди как раз нужны.
Я посмотрел на Димку: тот скривил гримасу и отвернулся.
– Нет, спасибо за предложение, – вежливо отказался я.
– Ну что ж, наши пути теперь расходятся.
– Подождите генерал, – остановил его Николай, – какова истинная цель Зубкова?
– Это секретная информация и касается только внутренних дел США.
– Главное управление разведки министерства обороны Украины интересуется, – показал я на Николая.
– И Виктор с ним?
– Нет, – быстро возразил Николай.
– Тогда вы все трое – выйдите.
Я не стал возражать, и мы вышли в коридор. Легионеры стояли уже по бокам двери класса по стойке смирно. Я подошел с Димкой к американскому легионеру и строго на него посмотрел:
– Томи Уилсон, как тебя так угораздило то, а?
Он снял шлем, и нашему взгляду предстало изувеченное шрамами лицо, в котором мы с трудом узнали того самого американца, которого мы всего год назад водили по Зоне. Меня даже передернуло.
– Автоавария, – сказал он извиняющимся голосом, – не смертельно. Я бы сейчас до сих пор в больнице лежал бы, если бы не срочность дела. Вот, нарядили в этот экзокостюм и сюда.
Вышел генерал вместе с Николаем.
– Да, кстати, деньги, перечисленные вам на счета, так и остаются, но вы должны провести этих господ туда, куда им нужно было изначально, – сказал генерал.
– Ну, хоть на этом спасибо, – сказал Димка и артистично поклонился.
– Не меня благодарите, а Николая, он сначала хотел все ваши счета заморозить, но в свете последних событий он не стал этого делать.
– Что будем делать дальше? – спросил я у генерала.
– Русских вам бояться нечего, я думаю наши с ними уже переговорили и вертолеты отозваны. А теперь валите отсюда, пока я добрый, буду включать таймер. О судьбе Зубкова не беспокойтесь, – он нам подмигнул и скрылся в пультовой.
Я искренне пожал руки Томи и Педро и хотел уже с ребятами подниматься по лестнице на первый уровень как генерал высунулся из пультовой:
– Вон та дверь с номером двести пять, – он указал на металлическую дверь в конце коридора, – выходит в гараж. Там есть транспорт, – и снова нырнул в пультовую комнату.
Димка быстрым шагом проследовал туда и скрылся за дверью. Я зашел последним, и удивился размерам гаража и тому автопарку, который тут размещался. Один танк стоял в углу, два БТР–80 в другом и по три УАЗика «Бобика» и микроавтобусов «Буханки» между ними. Все были в не очень хорошем состоянии, со спущенными колесами. Танк почему–то стоял вообще без гусениц. Но среди этого безобразия, у самих ворот с электроприводом, стояли два довольно новеньких БТР–4. Димка поспешил к одному из них и сел за руль. После двух неудачных попыток завести двигатель, на третий раз выхлопные трубы изрыгнули стабильный сизый дым, а двигатель издал урчание турбированного дизеля. Димка вылез из–за руля, прошелся вокруг машины, проверяя что–то, и махнул нам садиться в БТР. Я открыл задние двери и велел подопечным залазить, закинул к ним на пол винтовку, а сам подбежал к пульту открывания ворот, замеченному ранее. Ворота на удивление сразу пришли в движение, и я запрыгнул в командирское кресло рядом с Димкой.
– Тут полные баки, – сообщил он радостно. – И машина в прекрасном состоянии.
Он газанул пару раз, в подтверждение своих слов и подъехал к ещё открывающимся воротам. Он включил фары и осветил сквозь образовавшуюся щель тоннель. Мы оба выпучили глаза от удивления.
– Сожри зомби мой мозг, – в своем привычном репертуаре выругался Димка.
То, что мы увидели в тоннеле, не могло присниться нам даже в кошмарном сне. На стенах в ряд были прилеплены полуголые человеческие тела, а возле них, напротив, на полу стояли продолговатые, похожие на яйца, предметы в метр высотой и сантиметров тридцать в диаметре в самом широком месте. От яиц к животам людей отходило несколько синеватых трубок. В самих яйцах, что–то медленно и отвратительно шевелилось.
Ворота уже давно были открыты, а мы смотрели на это всё как завороженные и не знали, что делать дальше. Вдруг в свете фар появилось странное создание желтого цвета очень похожее на смесь муравья и краба. Размером оно было с взрослого осла, передвигалось боком на четырех лапах, имело развитые черные челюсти–резцы и небольшую голову на короткой шее державшие их.
Оно осторожно, что бы не повредить связывающие трубки подошло прямо к крайнему к нам человеку на стене, выдвинуло из себя пару маленьких лапок с тремя пальцами на каждой и, нащупав у висячего на стене левую ногу, стало его ощупывать выдвинутым изо рта языком. Остановившись в районе колена, оно стало медленно сжимать челюсти. Человек еле заметно дернулся и откинул назад голову, а потом снова её опустил на грудь. По моей спине пробежали мурашки от понимания того, как тому человеку тому человеку должно быть больно, и мне стало противно от действий краба. Откусив ногу, краб отполз назад, словно любуясь своей работой. На месте колена у человека виднелась затянутая кожей культяпка. Краб снова подошел к нему и, опираясь передними ногами о стену, а задними о пол, поднес только что откусанную ногу ко рту человека. Тот с неистовой жадностью стал грызть свою собственную ногу как голодный волк.
– Боже, меня сейчас вырвет, – сказал Димка и, открыв дверь, высунулся наружу.
Эта картина тоже заставила во мне тошнотворному кому подступит к горлу, но я сдержался.
– Ребята, что скажете?
Я повернулся к подопечным и увидел, что Виктор на боковой лавке лежит без сознания, а Николай сидит, неудобно опершись о кресло оператора стрелковым комплексом, и с открытым ртом не спускает с процесса кормления глаз. Я помахал перед его глазами рукой, но реакции не было и мне пришлось ударить его по щеке.
– Что такое? – не понял он, потирая щеку.
Димка уселся на место, закрыл дверь, глотнул явную горечь и икнул.
– Надо валить отсюда, – нервно прошептал Димка, – надо валить.
Он резко двинул рычагом переключения передач и резко нажал на газ. Меня прижало к спинке кресла. На звук набирающего обороты двигателя повернулась голова псевдо краба, и я услышал громкое зловещее шипение. Но острый нос бронетранспортера это шипение оборвал, смяв тушу под себя. Нас подкинуло, под дном послышался мягкий хруст. Немного забуксовав, мы снова стали набирать скорость. Выстроенные в ряды яйца с легкостью сминались под БТР, даже не замеляя наш ход. Мимо проносились развешенные вдоль стен тоннеля по–разному покалеченные люди. В свете фар попадались даже такие, у которых сквозь ребра были видны внутренние органы, кости таза и плеч уже побелели от времени. Целой оставалась только лысая голова, глаза одной из которой со злобой и полные мучения, как мне показалось, посмотрели прямо на меня. От этого взгляда мне стало ещё больше не по себе.
– Гони Димка! – крикнул я. – Дави этих гадов!
Мимо стали проноситься тоннели, неровно выделанные в стене. В голове промелькнула пробирающая до костей мысль о том, что мы находимся в самом центре этого странного муравейника. И сразу пришла другая мысль, успокаивающая, что скоро от него останутся лишь воспоминания. Мы смяли ещё одного желтого краба и проехав немного я увидел, что тоннель уже начинает заканчиваться, переходя в глухой тупик.
– Тормози! Мы сейчас разобьемся! – закричал я Димке.
Но он только зловеще улыбнулся:
– Поздно!
Я хотел уже отобрать у него баранку руля, но он посмотрел на меня и подмигнул глазом:
– Доверься мне!
Я что силы схватился за ручки на торпеде и над головой, и стал ожидать страшного удара – конца нашего странного путешествя.
Продолжение следует...
